Дорогой дневник! Неделя была довольно напряженной.
В среду я сдала живопись и рисунок на тройки, типично. Потом распечатала фотографику, мне сделали бесплатно три лишних листка, птмчт там были полосы. И короче из-за этого я опоздала на собеседование. Ничего особенного не было, я сильно лоханулась, но как-то и не хотелось бы там работать. Да, мне отказали в работе. Я не расстроилась, наоборот, мне стало спокойнее.
В четверг была последняя пара по философии. Саша провел лекцию только для меня одной, это было неожиданно и приятно. Я была очень удивлена, хотя понимаю, что не вышло бы даже дружеских отношений, да и выше я не закидывала планку. Я просто хотела себе друга, с которым можно обсудить философии, но... Эх, все так трудно. Я - невыносимая цундерка.
В пятницу был просмотр по графике, я принесла свое позорище, мне поставили тройки, я пошла домой, легла спать, поспала два часа, потом меня разбудила Маша, и я поехала на пл Калинина. Мы посидели часок в Нью-Йорк пицце, я хохотала над ПЕПЕрони, потом мы побежали на 5 троллейбус, и я шутила, что мы бежим, как в опенингах аниме, потом мы перепрыгнули лестницу, и я орала про паркур.
Совершенно не помню, чем занималась всю неделю. Ребята из конфы учили меня украинскому языку, еще я смеялась над Путиным, ветеранами и Донбасс. Мда. Начался фест по жармину, я ничего не сделала, нарисовала комикс, осталось его подкорректировать и прислать. Мне же прислали несносную хуйню, я расстроена.
В субботу у меня началась мигрень и я весь день лежала на кровати с ноутбуком на пузе и смотрела аниме. В воскресенье я занималась какой-то хренью, практически ничем. Зато меня взяли модератором в мемный паблик по хеталии. Сначала пришлю не мои мемы, потом наделаю ориджинал контент.
Кстати, чувствую какой-то страх и одиночество перед праздником. Мне не с кем праздновать, я могу и хочу одна, но как-то... Как-то идиотски выходит. Нет, я нормально к этому отношусь, мне все равно, что скажут, но странное чувство в груди, немного паническое, боюсь того момента, когда я останусь на кухне одна в звенящей тишине, по телевизору будет идти концерт, а я остановлюсь на середине кухни, смотря в окно и видя в черном стекле смутное отражение себя и грязно-оранжевые фонари соседнего дома. Это странное чувство, сковывающее грудь, ужаса перед смертью, ощущением подлинного бытия, когда собственная кончина кажется близкой и неизбежной, она кажется такой же безразличной и строгой, как черные силуэты домов на темном серо-синем небе. И кажется, что нет никого, что я одна и нахожусь в каком-то космическом пространстве, витаю в вакууме, и нет ничего, что сможет успокоить меня.